Сейчас, переоденусь, приведу себя в порядок и спущусь к ней, в столовую, помогу накрыть стол к завтраку. Я еще раз прерывисто вздыхаю, потянувшись к розовым юбкам. Я делаю это наугад. Наряды хороши, как на подбор и все они дневные. Книгу по этикету я читаю очень внимательно, мне не хочется подвести Минаре, женщину, которую я всегда звала матерью и отца, каким бы суровым он ни был. И главное, я не могу подвести себя. Даже не Сфайрата. Я обязательно справлюсь с ним или без него.

И еще, я скучаю по нему, вот что гадостнее всего. Ведь он бросил меня здесь. Бросил!

Мои силы уже давно восстановились. Энергия так и струится через меня. Я уже опробовала разные заклинания, как мелкие так и энергозатратные, гномий фламбис быстро притягивает новый эфир, так что я даже не успеваю почувствовать утраты.

Единственное что осталось из всех бед так это спина и даже Минаре ничего не может поделать с этим. Если сейчас, я не поспешу в купальни, не выпью перед этим горьких настоек, то это будет невыносимая боль.

Я могла бы попробовать сбежать как минимум раз десять раз, но не делаю этого. Куда? Зачем? Все справятся и без меня. Чтобы за мной погнались, взяли и вернули обратно? Бросили тут, сказали что я недалекая девица. Нет! Ради того чтобы увидеться с драконом?

Нет. Это жалость. Мерзкое чувство, которое я не готова испытать к себе же.

Я хочу увидеть, чем все это закончится. Это не может длиться вечно.

Жалею лишь об одном, что я не могу узнать, как дела у родителей. Как дела у Триста. Позвонить Керри и Нирану, роверить вернулись ли они и нашлась ли Эланис. Хочу знать куда запропастилась чертова Тейлоринн, а еще проведать Миэру.

Сфайрат смотрит на спящую женщину, не решаясь дотронуться до нее. Она проснется и значит все усилия пройдут даром. Теперь он появляется дома по ночам и еще реже днем, но тогда он не видит ее.

С некоторых пор, ночь стала его любимым временем суток. Не думал он что это будет так сложно.

“Вэлиан.” — зовет он ее про себя, женщина не отворачивается, только прячет нос под одеяло.

Фэйт теперь видит ее только спящей или же справляется о ее делах, самочувствии у матери, затем лишь возвращаясь обратно. Вот и сейчас, он поднимается с ее постели и спешит уйти, тихо прикрыв за собою дверь. Минаре появляется в коридоре, словно призрак его совести. Она молчит и ничего не говорит ему.

Это хуже. Всегда хуже слов, на которые обычно есть что ответить.

Сфайрат открывает дверь в свою комнату. Что-то подсказывает что надо зайти в свою спальню. В нос бьет затхлый запах завявших цветов. Минаре по началу никак не комментирует увиденное им.

— Я решила оставить все так как есть. Ты всегда говорил, что это твоя комната и порядок в ней свой собственный.

Сфайрат усмехается, сдерживая смех. Он ничего не отвечает матери, ему досадно и смешно одновременно. Зрелище вполне вдухе Вэлиан.

“Ох, уж эта женская солидарность!”

Охапки цветов просто свалены в центре комнаты. Разнообразие цветов: шикарные розы, изящные мединиллы, пышные гортензии, нежные тюльпаны, пахучие орхидеи. Все здесь. Секундная манипуляция, жар обдавший его тело и кучи мертвых растений, как не бывало.

“Я думал она их выкинет, но нет, змея нашла место для хранения.”

Кровать ломится от небольшой горы подарков.

“Да, она свалила их в кучу! Даже не открыла! Ну и где это хваленое женское любопытство? Почему она не поинтересовалась что внутри?”

Он вроде как противоречит сам себе, но и это идет на пользу дела. Если он хоть чуть-чуть понял Вэл, то все эти милые знаки внимания, конфеты, цветы и игрушки должны были сделать свое дело.

— Не предлагаешь же ты мне ее поджечь?!

— Есть другой способ! — Минаре еще ни разу не присела стоило ей появиться во владениях Кайшера, — Сфайрат, он есть!

Таких способов — два. Один, он уверен, наверняка приведет к ее смерти. Одному миру известно, что случилось тогда, в той гостиной. Почему она не погибла?

— Я не пойду на это, — старательно спокойно проговорил Фэйт, в ответ на гневный возглас женщины.

— Ты должно быть уверен в ее чувствах, Сфайрат, раз идешь на это. Признатьсяя я завидую тебе!

Замечает она, остановившись, на миг ужаснувшись, поразившись его хладнокровию.

— Она не хочет рассказывать ничего по доброй воле, страшится этого. Они будут вытаскивать из нее все это клещами, поверь, я знаю о чем говорю.

Последние полчаса атмосфера в кабинете Кайшера накалена до предела.

— Это будет пыткой, ты знаешь.

— А то, что делаешь ты, это сплошное веселье?

Сфайрат и Минаре сверлят друг друга взглядами. Минаре смотрит на Кайшера, уверенная в том, что сын пришел к такому решению не самостоятельно.

— Все не так плохо, — выдыхает Сфайрат.

Тяжело признавать, но Вэлиан ни разу не справилась о нем, ни у Минаре, ни у Кайшера. Не попыталась отправить письма или записки.

— Ты не знаешь, ты не видишь ее, — Минаре осекается.

О, нет! Она не будет лить спасительный бальзам на рану его сомнений! Он ведь сам все решил!

— Вы вдвоем!

Минаре не права, Фэйт лишь поделился с наставником своими мыслями, а тот просто выслушал его. Учитель в свое время научил его принимать решения самостоятельно, также, как не пасовать перед их последствиями после. Кайшер на восклицание Минаре остается невозмутим.

— Почему ее не спросить об этом?

— Я не уверен, что это правда.

— Но ты продолжаешь добиваться нервного срыва? Ты ведь не уверен!

Он не ответил ей. Драконица только гневно сверкнула глазами на его молчание.

— Если все, что ты рассказал мне о ней правда, дракон. То вы два сапога пара. Она действует импульсивно, тогда как ты действуешь с холодным расчетом.

Минаре поспешила удалиться, направившись к двери, уже взявшись за ручку двери. Сфайрат на мгновение прикоснулся к ее сознанию. Мать, если говорить мягко, была не в настроении.

— Минаре! — он остановил ее. — Я прошу тебя молчать и не вмешиваться в то, что происходит.

Драконица склонила голову, “соглашаясь” с ним, а точнее не в силах противиться его просьбе, противостоять воле дракона. Он ведь глава семьи и не важно, что там решил Совет и кому передал права на состояние.

— Это бессердечно с твоей стороны, сын.

Вот что сказала ему мать напоследок, прежде чем исчезнуть из дома любовника, растворится во мраке коридоров. Нет сомнений в том, что она приняла его решение, но душой, как выяснилось она на стороне девушки.

— Ты так наживешь себе врагов, Сфайрат, — негромко заметил Кайшер, чуть погодя, хмурясь и улыбаясь при этом, — причем ни где-нибудь, а в собственном доме.

Наверняка, он слушал Минаре. Сфайрат уверен, что ее мысли всегда открыты для него.

— Ты думаешь мне нравится это? Когда все это закончится, все войдет в прежнее русло. В любви матери, я не сомневаюсь. Она права.

— Войдет, но не перегибай палку. Она переживает. Минаре видит ее чаще, чем ты.

— Ты тоже.

— Да, но она понимает ее, тогда как я вижу просто хорошо владеющую собой женщину.

Чертов Рихаррдлейн! Великовозрастный недоумок, скрипя всеми частями тела, все-таки рассказал ему, что потребовал от нее когда-то. Сфайрат с одной стороны надеялся на то, что это правда, а с другой стороны он молился всем богам, чтобы это было не так. Оба варианта не устраивали его по различным соображениям. Вэлиан сказала ему правду. У ее приемного отца и в самом деле большие тараканы в голове, размером со слона.

Сфайрат заявился к эльфу, в первый день, как только покинул Хорругарис. Он потребовал выложить все карты на стол, чтобы тот рассказал ему все и о ее матери, и о Вэлиан и даже об ее отце. Все что знал. О последнем все так же было известно очень мало. Помогла Винита и то случайно. Она вспомнила, что Нарейн был сильный загар, который не смылся даже спустя год и предложила начать поиски с Юга, в землях никогда не знающих зимы, с вечным царствующим в них летом, постоянной жарой, если не сказать, что пеклом.