“Верни ее! Она должна ответить за свои слова!”

Нет, не вернет. Она ответит и это обязательно случится, но позже.

Вэл оглянулась только, когда оказалась наверху, возле гостеприимно распахнутых створок академии. Дракон продолжал стоять у основания лестницы, провожая ее взглядом, и только когда она обернулась растаял в воздухе. Как по ней, то преувеличенно медленно.

“Гад он все-таки, а казался таким…, таким…”

Она тоже скучает по прежним временам, но у них ведь отношения и значит стараться должны оба.

“Страдать, кстати, тоже.”

“Точно! Дракон силен, умен и хитер, но мне не хочется пылиться в сокровищнице.”

Вэлиан еще раз вздохнула и тут же расправила плечи, накинув на себя тот самый вид, который должен иметь каждый уважающий себя маг, возвращаясь в эти ненавистные всеми фибрами души стены.

О, сколько всего произошло в этих белоснежных палатах, наполненных деревом, чернилами, стеклом, металлом и магией. Академия только сначала, на первый взгляд казалась прекрасным замком из слоновой кости в котором творятся чудеса.

По воздушности и изящности исполнения она не уступала королевским чертогам, по коварству, жестокости и страданиям кстати тоже.

Спустя время, студиусы перестали обращать внимание на внешний вид, спустя год они уже не восторгались своим временным пристанищем, понимая что на ближайшие девять лет — это место станет для них темницей, со своим правилами, дисциплиной и непрекращающимися заботами. Темные эльфы создали институт в котором знания можно было добыть только потом и кровью, а иногда и болью.

Вэлиан торопилась, хоть и старалась не показать этого. Уверенный шаг, взгляд свысока, поверх голов.

“Трудно это делать, когда ты коротышка!”

Трудно, но как же круто! О-оо! Когда-то каждый из их компании мечтал, что вернется вот так, без трёх минут великим магом или же тем героем за чьими плечами будет невероятное количество приключений. Словом — легендой во языцах!

Один только Винс и мог похвастать тем, что он вернулся в академию глядя на всех свысока.

Но, если говорить честно, то он и раньше делал это. Собственно говоря, чем он мог похвастать, кроме того что он дипломированный принц?

“Папашу своего укокошил!”

Да, достойный повод для гордости и восхищения! Вэлиан при мысли о сиятельном нахмурилась, но постаралась отогнать мысли о нем куда подальше.

Она обязательно вернет себе Аса, даже не смотря на то, что пообещала Сфайрату что во дворец ни на ногой.

“Может быть он имел в виду нагой? Так ты в одежде! Или он говорил о нагах?”

Вэлиан сделала вид, что не заметила, просто перешагнув, а где-то и перепрыгнув через “внезапно” возникшие стеклышки льда под ногами. Местные дворники знают свое дело туго — сами делают свою работу хорошо и студиосам, что отправлены на черновую отработку прогулов спуску не дают. Так что в эту природную “неожиданность” Вэл не поверила, особенно когда перед ней (но она типа не видела, задравши нос) возникло целое “озеро” с отполированной до блеска поверхностью.

“Надо-надо! Давай?!”

На глазах у эльфов, полуэльфов и совсем не эльфов, Вэлиан охватило пламя, не нарушив целостности ее облика, она прошла по наледи так словно проплыла, не сбавив при этом темпа, под конец даже увеличив его и врезалась в нераскрытую створку огромной двери, отрекошетила от нее и упала на пороге темной массой.

— Вот недотепа! — засмеялся один из не то хулиганов, не то шутников.

— Под ноги надо смотреть, а не нос задирать!

Хихикнул кто-то следом, но тут же смолк, бросившись к вратам, чтобы поднять незадачливую зазнайку, что и не подумала пошевелиться и не попыталась подняться. Но он обнаружил лишь кучу пепла и не прекращающий осыпаться на гранитные плиты верхний деревянный слой огромной двери.

— Ну что там?

— Ее тут нет!

— Под ноги смотри!

— Что это?

Пепел под ногами продолжил расползаться, заняв место прежнего волшебства, от которого, к слову сказать, не осталось ничего, даже облачка пара.

— Что это за дрянь?

— Не дрянь, а обычный пепел!

— Дверь испортили! Нам за это влетит!

— Мы-то тут причем?

— Она тоже стихийница!

Эльфы переглянулись, сойдя с лица. От магессы Сорге милостей не жди. Сдерет три шкуры за одну, напишет семьям или заставит отрабатывать все самостоятельно, что куда хуже.

— Что с того?

— К кому ты думаешь она пошла? Не тупи!

Огрызнувшийся эльф, откинув назад синюю шеллу, присел на корточки и, подумав немного, запустил пальцы в темную серую массу, тут же отдернув их. Пепел был похож на тонкий след от бумажной смерти и должен был уже остыть, однако он пытался обволочь руку, не просто согревая, а обжигая. Он уже лег ступни и на носки, начал пробираться вверх по ноге, захватывая щиколотки.

— Пепел?

— Нет, что-то другое.

Поздно он понял, что выступление магички еще не окончено и шутка имеет отсроченные обязательства. Он подскочил и ринулся прочь, чтобы оказаться в безопасности, но было уже поздно, под ногами запищало, затрещало, застреляло, отдаваясь в подошвах сапог щелчками. Вскоре серо-черная масса, превратилась в искрящееся море, заскакала в разные стороны, искры взлетали одна другой выше, метя в эльфов, в их мягкие и как водится самые нежные места.

Студиосы все еще пытались выбраться, отплясывая петушиный танец, хватались за те или иные части тела, словно на них напала стая бешеных блох.

Вэлиан, оказавшаяся по ту сторону двери, прислушалась к происходящему на улице, усмехнулась, а затем только огляделась по сторонам и даже посмотрела наверх, на уходящий далеко наверх потолок.

Здание начало давить на голову всем что только имело в своем арсенале: громадой, древностью, величием и эмоциями. Так обычно бывает в старых зданиях, но назвать “это” старым у нее бы язык не повернулся. Время от времени у всех студиосов возникало ощущение, что здание “живое”, обладает каким-никаким разумом.

Она спрашивала у Эланис, у Дезгаса, у Эдвинсента и у Миэры.

“Миэра в это кстати не верила!”

Ничего удивительного, у нее толстокожесть на мистическое и потустороннее, иначе пошла бы в медиумы.

Со всеми ними случались какие-то нелепые случайности и списать все происходящее на шутки старшекурсников или преподов было нельзя.

Магистр Мышеуз, как и все преподаватели академии жил в преподавательском крыле, занимая комнаты поближе к подвалам. Вэлиан была уверена, что если бы не склад личных вещей, что располагался там с незапамятных времен, то он обязательно выклянчил у ректора именно эти “апартаменты”, холодные, пропахшие землей, грибами и крысиным пометом.

Каманей Мышеуз оправдывал свою фамилию не только фамилией и тягой к “норам”, даже не тем что любил всякие древности и был способен разглагольствовать о их природе и принципах действия часами, но и тем что он был той еще крысой.

Воровство в академии не поощрялось и больше того — запрещалось, но это как не странно не касалось еды. Кто-то разумно предположил, что лучшая пища для ума — это знания, другой не менее умный обязал включить в стоимость обучения питание. Даже самый бедный студент родители которого наскребли на обучение своего ненаглядного одаренного отпрыска был накормлен. Не всегда пища была похоже на еду, но разве это важно?

“Ой! Да ладно бы не похожа!”

Не всегда и по вкусу она была таковой, приготовленной из самых х дешевых продуктов и ингредиентов. Но разве это было важно? Главное, что студенты накормлены, а все остальное. Одни поглощали овощное ассорти, другие довольствовались тушенной капустой, которую Вэл…

Вэлиан содрогнулась. Она ее до сих пор на дух не переносит, ни в каких вариантах — она знает вкус каждого блюда: суп из капустного ассорти, оладьи и драники, квашеная и тушеная, в маринаде и в кляре, только компота из нее еще не придумали.

“Что значит не придумали? Ты вспомни капустный сок!”

“Гадость.”